Я.Э.Голосовкер, кого я считаю философом планетарного уровня, учёным бахтинского масштаба, в своей книге «Логика античного мифа» выдаёт сакраментально точную фразу, в которой отображается вся процессуальная противоречивость и конфликтность развития человеческой мысли, а также и общества в целом. Он обвиняет весь социум своим сокрушительным вердиктом, заявляя, что «правду бьют избитыми правдами» [1, с.101]. Высказывая такую мысль Яков Эммануилович безусловно учитывал политическую эпистему времени и хотел быть предельно полит корректным. На самом же деле, под словосочетанием «избитые правды» он имел ввиду, те самые «ярлычные», декларативные, парадные истины, которые не нуждаются в доказательных оправданиях: все им слепо верят. Когда все слепо верят, значит там много вранья. Но в то же самое время, верит вслепую удобно и блаженно: думать не приходиться. А кто такой протагонист, то бишь, герой? Тот, кто владеет некой очень ценной информацией, т.е. правдой, благодаря которой способен запускать процессы для разоблачения парадных истин и помогающие воссозданию гармонии космоса.
Владеть правдой, всегда жизненно опасно. Ибо правда никому не нужна: она тянет за собой незнакомое новое, мешает жить старому, создаёт проблемы, выбивает из колеи и в корне меняет систему коммуникационных координат социума.
Правда всегда против истины традиции и традиционных истин.
Жить по старинке комфортно для души, а по-новому — хлопотно. Правда маевтична: она помогает будущему родить новое. Поэтому мы всегда восхваляем будущее, но подсознательно боимся его. Ибо наше тело знает, что смерть приходит из будущего. Моей смерти в прошлом нет, она где-то там, в будущем. Стремясь в будущее, ты приближаешь свою смерть. Будущее убийца времени твоего тела. И поэтому всё человечество чисто на подсознательном уровне сопротивляются новому, будущему, недолюбливает молодежь, при этом отдавая предпочтение ностальгию по прошлому.
Мне думается, что в освоении философско-эстетических парадигм драматургии А.Н.Островского русское литературоведение и театроведение до сих пор оставляют незаполненные пустоты и поэтому мир этого талантливого человека всегда кажется несколько примитивным и плоским в сравнении с художественными мирами Н.В.Гоголя, Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского и А.П.Чехова. И всё из-за того, что Добролюбов Николай Александрович однажды «припечатал» своей статьёй «Луч света в тёмном царстве» [2, С.289-363] всё творчество Александра Николаевича, предопределив тем самым главную тенденцию в семантизации его пьес и зажёг факел для вульгарно-социологического метода при исследовании драматургии автора. Поэтому и многие воспринимают Катерину, Ларису как инсургентов, как восставших, которые якобы реализуют свой бунт через собственную смерть. В этом, безусловно, есть свой резон: ещё в начале пьесы «Бесприданница» Вожеватов и Кнуров обвиняют Ларису в том, что она «вдруг ни с того ни с сего, скажет, что не надо» [3, с.12], то бишь скажет правду, после которой станет стыдно всем. Поэтому буквально все действующие лица «Бесприданницы», не понарошку объединившись против «любимой» Ларисы в поисках собственной выгоды, загоняют её как дикого нежного зверя в угол. Охота завершается «успешным» выстрелом Карандышева в упор, и Лариса уносит свою правду в небытие. Они избавились от «вещи», которой не захотелось стать аукционной. И в этом свете основные действующие лица в пьесе кажутся нам или бездушными монстрами с большими кошельками, или же ничтожествами с больным самолюбием. Но давайте оставим этот аналитический каркас в стороне и разберём данное произведение через призму ритуального действа, чтобы понять когницию происходящего и неожиданную деформацию сознания в выстраивании взаимоотношений между персонажами.
Смотрите, в «Бесприданнице» как будто бы в действующих лиц вдруг вселяется бес: никто не способен трезво мыслить и дать себе отчёт, что же он делает. Все как-то чем-то одержимы и пекутся только лишь о своих страстях. В чём тут дело: они постоянно ищут повод покутить, постоянно выпивают, постоянно на веселе, шутят, издеваются, балагурят. Но им этого мало: они хотят более острых ощущений, более высокой дозы адреналина.
А не исступление, не вакханалия ли это? С приездом блестящего барина Паратова начинается некое ритуальное безумие в городе. Хочу заострить ваше внимание на слове «блестящий», которым Островский возвеличивает своего героя в списке действующих лиц, Он мог бы воспользоваться и другими яркими эпитетами, восхваляя Паратова. Ан нет, драматург останавливается именно на определении «блестящий». С чего бы это? Дело в том, что в древних мифах быть блестящим, т.е. блестеть эта прерогатива солнца, золота и бога. Тем самым Островский на уровне бессознательного приравнивает своего героя богу, приближает его к Дионису.
Пьеса «Бесприданница» по своей художественной матрице ни нечто иное как новое оформление-моделирование старинного дионисийского культа в социально-философской парадигме Российской Империи XIX века. Паратов прибывает в Бряхимов как преследуемый Дионис. Этот древнегреческий бог, кроме всего того, что он растительный бог, играющий бог, бог театра и т.д., и т.п., в то же время является богом женщин, богом, насылающим безумие, «чью свиту составляют пантеры, львы и тигры, а также одетые в звериные шкуры сатиры и нимфы. Бог, процессии которого тонули в вакхическом грохоте и пьянящей музыке» [4, с.229]. Разве Паратов со своим приездом не привносит вакхический элемент в большой прибережный город? Он на самом деле сильно смахивает на Вакха: приезжает со своей свитой-командой, где есть место и Робинзону, и цыганам, и персоналу кофейни: ему не хватает только одного – лаврового венка на голове.
К тому же, «во время вакханалий, мистерий Диониса, именно вакханки-фиады будили спящего бога своей колыбельной песней. Вакханки плясали в исступлении вокруг дельфийского святилища, восторженно празднуя воскресение Диониса» [4, с.230]. Второе прибытие Паратова в город Бряхимов не свидетельство ли его воскрешения для Ларисы? Разве в контексте произведения Лариса не напоминает вакханку или менаду? И это не праздный вопрос, а вопрос по сути.
Дело в том, что женщины «первыми чувствуют его приближение. Дионис приходит к ним не как отец или законодатель. Он предстает перед ними как андрогин (или как, утверждается нами, Сизигийный Логос), освобождающий их от границ пола. Опьяненные Дионисом женщины, ищут не мужчину, а самого бога. Они не вожделеют мужского начала, им не свойственно искать любовных объятий и страстного coitus, – подобно менадам, они хотят лишь одного – составить его свиту, «и, прикоснувшись к богу, они становятся неприкосновенными для мужчин». Дионисийская женщина освобождается от титанической природы и более не считает своим единственным предназначением – быть женой и матерью. Дионис делает ее свободной от оков семьи и брака. «Менада – это женщина, освободившаяся от всех определений, навязанных ей временем, женщина, которую Дионис принимает в свое сообщество» [4, с.239]. В этом контексте не прочитывается ли фигура Ларисы как образ менады? К тому же в древней Греции Лариса считалась нимфой и внучкой Посейдона: а значение её имени с греческого «сладкая, приятная», а с латыни – «чайка». В семантическое поле этого слово на латыни попадает ещё и такое понятие как «дух-хранитель». Поэтому сравнение Ларисы «Бесприданницы» с древнегреческими менадами, вполне оправдана.
В день прибытия Сергей Сергеича Лариса чувствует, что с ней происходит что-то не ладное: она как бы интуитивна ощущает приближение бога любви Паратова-Диониса. Этот факт на прямую указывает на то, что она дионисийская женщина. В контексте данной пьесы Лариса одновременно и вакханка, и менада. Вакханка ищет экстаз, исступление, безумство, тогда как менада стремиться к наиполнейшей свободе, к слиянию не с мужчиной, а с богом. Начиная уже с третьего акта Лариса ведёт себя как вакханка: она в любовной истоме, в исступлении и сама не ведает что делает, наказывает, а если по-другому, то как вакханка растерзает бедного Карандышева, заставив этого козла отпущения стрелять в неё.
Я почти уверен в том, что «Бесприданница» написана А.Н.Островским по художественно-эстетическим лекалам древнегреческих трагедий. Хотя и трагедии как таковой у него не получилось, но на свет появилась великолепная драма, основанная на ритуальной платформе дионисийства. Ибо у Ларисы не было той пассионарной мощи, какой владели закамуфлированные вакханки вроде Медеи, Федры, Антигоны…
Точкой отсчёта для моих раздумий и интерпретаций стал спектакль режиссёра Ирады Гёзаловой «Lara Martin’s jazz club», поставленного по мотивам пьесы «Бесприданница» в Азербайджанском Государственном Академическом Музыкальном Театре.
Дионисийскую память и энергетику произведения, его сюжетно-архетипическую идентичность режиссёр перенаправляет в джаз-клуб. Ибо джаз-клуб с одной стороны, как бы замещает кофейню, где происходит действие первого акта пьесы, а с другой стороны презентует новое пространство модернистского джаз-ритуала, где допустимы экстаз, безумства, бурное выражение чувств как исполнителей, так и зрителей. Ни у кого не вызывает сомнений, что джаз вакхический транс в музыке.
У Ирады Гёзаловой, и высокая, статная джаз-певица Лариса, и ведущая вечера накрашенная матрёна Харита, и пухленький, упитанный бармен Карандышев, и бочкообразный олигарх Кнуров, и напоминавший козлоногого сатира Вожеватов, и диджей Мага, кого можно воспринимать за современного Робинзона, и джазовый квартет составляют свиту широкоплечего бизнесмена-Диониса Паратова в вакхическом пространстве джаз-клуба а-ля Мулен Руж. Не углубляясь в подробности анализа спектакля хочется просто отметить, что в контексте древнегреческой мифологии обнажается вся архетипическая структура, раскрывается весь символизм, динамизм и чувственное содержание драматургии А.Н.Островского.
ЛИТЕРАТУРА
1 Голосовкер Я.Э. Избранное. Логика мифа. – М.: СПб: Центр гуманитарных инициатив, 2010. – 499 с.
2 Добролюбов А.Н.– Т.6: Статьи и рецензии. 1860 // Собрание сочинений: в 9 т. / Под общ. ред. Б.И.Бурсова
и др.– М-Л., Худ. Лит-ра, 1963. – 535 с.
3 Островский А.Н. Бесприданница. – М.: Азбука, 2013. – 192 с.
4 Сперанская Н.В. Преследуемый Дионис. – М.: Культурная революция, 2014. – 536 с.
Yazardan aid digər yazılar
Туркестанский музыкально-драматический театр из Казахстана в контексте I Международного Театрального фестиваля, проводимого под эгидой Тюрксой в Азербайджане, сотворил маленькое сценическое чудо в довольно коротком...
(tarixin gecə klubundan musiqili görüntülər)
Tamaşanın adı “Manqurt”: ideyanın şəcərəsi qırğız yazarı Çingiz Aytmatovdan gəlir; Pantomim Teatrının...
(portret–abstraksiya)
KRAL – aktyor HAMLET QURBANOVDUR. Tənhadır bütün krallar kimi. Xofludur bütün tənhalar kimi. Bəlkə də buna görə elə göründü ki, tarix dışında yaşayan q...
Yer kürəsi (və ya Yer nimçəsi) öz oxu ətrafında indi daha iti dönür və hər şey ildırım sürətilə süniləşir. Düşünməyə, filosofluq etməyə, ruzgarın dönüklüyünü uzun-uzadı fikirləşm...
Nimfoman qadına azərbaycanlılar itin dişisinə dedikləri sözü deyirlər. Bu, söyüşdür. Lars fon Triyerin sonuncu filminin adının azərbaycancaya bu sayaq tərcüməsi, məncə, dəqiq ola ...
Quran kosmos kimidir: sonsuzdur.
Quran okean kimidir: hər sətri mərifət və həqiqət incilərilə doludur.
Quran elm kimidir, özündə ç...
Я.Э.Голосовкер, кого я считаю философом планетарного уровня, учёным бахтинского масштаба, в своей книге «Логика античного мифа» выдаёт сакраментально точную фразу, в которой отображается вся...
Bizə hər zaman elə gəlir ki, yolu özümüz gedirik. Amma yox: bu, qətiyyən belə deyil. Sadəcə, bir aldanışdır bu; yanlış qavrayışdır, səhv təsəvvürdür. Əslində, bizi aparırl...
Bəhram və Bəhmən qardaşlarının “Dəri” (2020) filmi janr etibarı ilə ritual dramıdır, epik təhkiyə üzərində qərarlaşır: burada dastan əfsanə ilə qucaqlaşır, məkan cadu, tilsim, sehrlə nağıllaşır; har...